Бабушка моя была женой офицера, служила главным бухгалтером, считалась женщиной просвещённой, грамотной. И хоть в партию не вступала, но все равно слыла, да и была передовой во всех смыслах женщиной.
Обе дочери у нее работали учительницами. Одна – в начальных классах, другая в техникуме иностранный язык преподавала. Надо ли говорить о том, что своих детей они воспитывали в духе сурового атеизма? Но вот, что интересно, к Пасхе обе, по примеру матери, непременно затевали побелку и красили яйца.
Крещенская вода всегда стояла у бабули в шкафу в чулане в небольшой бутылочке. Доставала она ее нечасто и по особому поводу. Поводы были настолько вескими, что использование святой воды как факт не вызывал нареканий у неверующих дочерей и их продвинутых зятьев. В церковь бабушка не ходила, да и не было церкви-то в городе, где добывала святую воду – про то сказывала «не ваше дело», и вообще этот вопрос старалась не обсуждать. До поры до времени. Но однажды накануне Крещенской ночи обратилась к нам с сестрой Ленкой с неожиданной просьбой, сходить на реку, к проруби за крещенской водой. Оказывается, такая прорубь вырубалась каждый год без оповещения широкой общественности. Но все, кому надо, о ней знали. Просьба была с одной стороны неожиданной, с другой – заманчивой. Ночью — на реку! Прикольно. Но с другой стороны холодно и страшновато, да и главное дело мы же – комсомолки! А вдруг нас кто увидит из знакомых? Но бабуля умела мотивировать свои просьбы.
Идти было недалеко: через несколько домов от нас переулок вел прямо к берегу. Закутавшись потеплее (а точнее, замаскировавшись платками от любопытных глаз) мы с Ленкой выдвинулись в экспедицию ровно в полночь. Бодрой рысью продвигаясь к переулку, представляли себе, как сейчас пойдем по заснеженной целине, но оказалось, что к реке ведет хорошо расчищенная и утоптанная множеством ног дорожка. Нам с Ленок было, как говорится, и смешно, и грешно. Что мы тут делаем ночью с бидоном в руках и маскировочных шалях на головах?
«Главное, чтобы никто навстречу не попался» — думали мы и давились от хохота, представляя картину. Вот идем мы, а нам навстречу «химичка» со школы (она жила неподалеку). Мы ей: «Здрассьте, Марииванна, как водичка, не разобрали?». Честно говоря, сейчас плохо помню, как выглядела та прорубь. Да мы и близко не подходили. Какой-то мужчина в тулупе и заиндевевшей ушанке спросил: «За водичкой, девочки? Давайте, наберу». Через пару минут он вернул нам полный бидон со словами «Ступайте с богом» и проводил нас восвояси. Очень быстро мы добежали до дома, вручили бабуле бидон и улеглись спать. «Вы только матерям-то не рассказывайте, куда сегодня ходили,» — попросила бабушка. И то верно. Мало ли сколько она хранила секретов про наши «подвиги» от наших родителей. Так что на много лет этот поход оставался для всех тайной. А водичку крещенскую бабушка разлила по бутылочкам и раздала близким людям. В том числе и нашим мамам, которые отнекиваться не стали, приняли безропотно. Даром, что почти что партийные и учительницы. Было это лет сорок назад в городе Мариинске Кемеровской области. Но думаю, что подобную картину по всей стране наблюдали — официально люди в бога не верили, а в душе веровали.
Вероника Чебаткова
